Смотреть это видео



art

ma-zaika 		Памяти поэтА 

  



 






 



В тот день, когда окончилась война

И все стволы палили в счет салюта,

В тот час на торжестве была одна

Особая для наших душ минута.



В конце пути, в далекой стороне,

Под гром пальбы прощались мы впервые

Со всеми, что погибли на войне,

Как с мертвыми прощаются живые.



До той поры в душевной глубине

Мы не прощались так бесповоротно.

Мы были с ними как бы наравне,

И разделял нас только лист учетный.



Мы с ними шли дорогою войны

В едином братстве воинском до срока,

Суровой славой их озарены,

От их судьбы всегда неподалеку.



И только здесь, в особый этот миг,

Исполненный величья и печали,

Мы отделялись навсегда от них:

Нас эти залпы с ними разлучали.



Внушала нам стволов ревущих сталь,

Что нам уже не числиться в потерях.

И, кроясь дымкой, он уходит вдаль,

Заполненный товарищами берег.



И, чуя там сквозь толщу дней и лет,

Как нас уносят этих залпов волны,

Они рукой махнуть не смеют вслед,

Не смеют слова вымолвить. Безмолвны.



Вот так, судьбой своею смущены,

Прощались мы на празднике с друзьями.

И с теми, что в последний день войны

Еще в строю стояли вместе с нами;



И с теми, что ее великий путь

Пройти смогли едва наполовину;

И с теми, чьи могилы где-нибудь

Еще у Волги обтекали глиной;



И с теми, что под самою Москвой

В снегах глубоких заняли постели,

В ее предместьях на передовой

Зимою сорок первого;

и с теми,



Что, умирая, даже не могли

Рассчитывать на святость их покоя

Последнего, под холмиком земли,

Насыпанном нечуждою рукою.



Со всеми - пусть не равен их удел, -

Кто перед смертью вышел в генералы,

А кто в сержанты выйти не успел -

Такой был срок ему отпущен малый.



Со всеми, отошедшими от нас,

Причастными одной великой сени

Знамен, склоненных, как велит приказ, -

Со всеми, до единого со всеми.



Простились мы.

И смолкнул гул пальбы,

И время шло. И с той поры над ними

Березы, вербы, клены и дубы

В который раз листву свою сменили.



Но вновь и вновь появится листва,

И наши дети вырастут и внуки,

А гром пальбы в любые торжества

Напомнит нам о той большой разлуке.



И не за тем, что уговор храним,

Что память полагается такая,

И не за тем, нет, не за тем одним,

Что ветры войн шумят не утихая.



И нам уроки мужества даны

В бессмертье тех, что стали горсткой пыли.

Нет, даже если б жертвы той войны

Последними на этом свете были, -



Смогли б ли мы, оставив их вдали,

Прожить без них в своем отдельном счастье,

Глазами их не видеть их земли

И слухом их не слышать мир отчасти?



И, жизнь пройдя по выпавшей тропе,

В конце концов у смертного порога,

В себе самих не угадать себе

Их одобренья или их упрека!



Что ж, мы трава? Что ж, и они трава?

Нет. Не избыть нам связи обоюдной.

Не мертвых власть, а власть того родства,

Что даже смерти стало неподсудно.



К вам, павшие в той битве мировой

За наше счастье на земле суровой,

К вам, наравне с живыми, голос свой

Я обращаю в каждой песне новой.



Вам не услышать их и не прочесть.

Строка в строку они лежат немыми.

Но вы - мои, вы были с нами здесь,

Вы слышали меня и знали имя.



В безгласный край, в глухой покой земли,

Откуда нет пришедших из разведки,

Вы часть меня с собою унесли

С листка армейской маленькой газетки.



Я ваш, друзья, - и я у вас в долгу,

Как у живых, - я так же вам обязан.

И если я, по слабости, солгу,

Вступлю в тот след, который мне заказан,



Скажу слова, что нету веры в них,

То, не успев их выдать повсеместно,

Еще не зная отклика живых, -

Я ваш укор услышу бессловесный.



Суда живых - не меньше павших суд.

И пусть в душе до дней моих скончанья

Живет, гремит торжественный салют

Победы и великого прощанья.


автор: Александр Твардовский

 


 


21 июня 2010 г года Россия, а главным образом Смоленщина, отметила 100-летие со дня рождения великого русского поэта Александра Трифоновича Твардовского, автора "Василия Тёркина", этой невероятной "энциклопедии" Отечественной войны. 





За поэтическим значением автора сегодня не то, чтобы забывается, но многим кажется уже не таким существенным его значение как редактора лучшего литературно-общественного журнала прошлого века, сопоставимого по своему влиянию на ход нашей истории только с некрасовским "Современником".


Два журнала в истории России носят свое авторское имя - "Современник" Некрасова и "Новый мир" Твардовского. И оба журнала имели одновременно и блистательную, и горько-печальную судьбу. Оба они были любимыми, самыми драгоценными детищами своих "авторов", двух великих и очень сродственных русских поэтов, и оба же стали их личными трагедиями, самыми тяжелыми поражениями в жизни, несомненно приблизившими их смерть.



Сегодня легкомысленным читателям уже нужно объяснять, что значили эти журналы для судьбы страны. Например, публикация в "Современнике" "Записок охотника" Тургенева объективно приблизила отмену крепостного права, людей перестали продавать, как свиней. Потому что можно еще продавать условных "крепостных", но продавать Хоря и Калиныча, как свиней, согласитесь, уже невозможно. "Товар" обрел лицо, и всем стало окончательно стыдно. Можно жить "лучше и веселее", когда на тебя работают условные "зэки". Но когда вся страна увидела этого "зэка" в лице Ивана Денисовича, она протрезвела и поняла: так жить нельзя! Как жить - еще непонятно, но так - точно нельзя! Стыдно...


Это очень русский, очень родной сюжет. К сожалению, даже слишком родной.


Вот и встреча Твардовского и Солженицына - это слишком русский, слишком родной сюжет. Понять его отвлеченным умом невозможно. Невозможно отвлеченным умом понять, почему за месяц до смерти Солженицын продолжал писать о Твардовском и, стало быть, думать о нем, что-то проясняя уже не столько для других, сколько для самого себя.


Многие открывали Твардовского через Солженицына, через его книгу "Бодался телёнок с дубом".  Без "Телёнка" Твардовский остался бы "терра инкогнита", несмотря на все свои поэтические заслуги, несмотря даже на "Тёркина".


Это была античная или шекспировская трагедия, когда герой пытается победить обстоятельства, которые победить невозможно, потому что они заложены в твоей Судьбе. И победой здесь является не конкретная победа (например, спасение "Нового мира", а некая итоговая и четко не формулируемая победа духовного благородства над низостью и трусостью. Меня поразил последний аргумент, который высказал Твардовский своему старшему коллеге по советской литературе Константину Федину, когда тот уговаривал его смириться с властью и отказаться от того же Солженицына. "Умирать будем", - сказал Твардовский. Разве есть сильнее аргумент?! То есть он всегда помнил о тех же Полях Елисейских, о которых говорил Карамзин.


Что такое "Василий Тёркин", кроме того феномена чистейшей народной, "солдатской" речи, чудесно воплощенной в поэтическом слове. Это прежде всего - прорвавшийся сквозь громады идеологической лжи и фальши живой голос солдата, которого не сегодня, так завтра убьют, раскатают танком, сгноят в лагере за отступление и плен... До революции никому в голову не могло прийти вторично наказать пленного.




На Смоленщине продолжается череда празднеств, приуроченных к столетнему юбилею со дня рождения русского поэта.


Юбилейные торжества начались в Смоленске и продолжились в  Починковском районе ещё с 19 июня. Тогда стартовал Всероссийский музыкально-поэтическим фестиваль "Весна Победы", в котором принялиучастие творческие коллективы из Брянска, Тулы, Калуги, Пскова, Владимира и Смоленска. На фасаде Дома книги, где находится областная организация Союза писателей России, в честь прославленных смоленских поэтов АлександраТвардовского, Михаила Исаковского и Николая Рыленкова появилась мемориальная доска. 20 июня на площадке возле памятника Александру Твардовскому и ВасилиюТеркину в центре Смоленска прошло театрализованное представление "Я вам житьзавещаю...", а в городском парке "Лопатинский сад" - литературно-музыкальныйпраздник "Песни и стихи родины А.Т. Твардовского".


Кульминацией торжественных мероприятии стало открытие бюста поэту на его родине в городе Починок и литературный праздник на хуторе Загорье.


Скульптура выполнена в бронзе народным художником России, председателем Союза художников России Андреем Ковальчуком. "Я счастлив, что выполнил заказ смолян. Для меня, как представителя творческойпрофессии, было большой честью работать над скульптурным образом классикапоэзии ХХ века Александра Твардовского. Волновался очень сильно, хотя до этого ваял портреты Достоевского, Толстого, Пушкина", - поделился впечатлениями Андрей Ковальчук, автор бюста.


Фото: © Copyright bms.24open.ru,kakula,Ольга Лисинова



URL записи