 art ma-zaika |
ЛГБТ у барьерА |
 |
Вечером 26 мая 2011 года вышла передача "Поединок" с Соловьевым по теме гей-прайдов, их запрещения и всего сопутствующего. К барьеру вышли член фракции "Единая Россия" Александр Хинштейн по одну сторону и организатор гей-парадов в Москве Николай Алексеев — по другую. Правда, с половины передачи гей-активист ушел со скандалом, и на его место вышла активистка КРИ. Но, тем не менее, он успел представить свое видение тактики, стратегии и программы борьбы против дискриминации. На самой передаче спор, конечно, шел в основном с клерикалами и гомофобами, но теперь пора оставить их в покое и разобраться, чего и как могут добиться сами ЛГБТ.
Оппонент не раз оказал Алексееву большую услугу: спросил о целях и методах борьбы. Более выигрышного вопроса, чтобы представить собственную позицию, трудно себе представить. Но в ответ мы услышали только очередные ссылки на законы и решения судов. Во-первых, законы — весьма шаткая опора, их переписывают элиты по своему усмотрению. Вот профсоюзные активисты до недавнего времени тоже ссылались на закон. И что же? Весной были приняты новые поправки, урезающие их права. К чему теперь им апеллировать? Обращаться в Европу?
А знает ли Алексеев, откуда на Западе появились такие демократичные законы? "Стоунволлское восстание" в Нью-Йорке объединило запертых в гетто ЛГБТ, бесправных мигрантов и беднейших рабочих в единое движение против полицейских облав, угнетения и бесправия. Это движение набирало силу, как снежный ком, пока не распространилось на всю страну и за ее пределы. Еще один пример — Харви Милк, который выдвигал социальную программу в интересах большинства жителей и обращался за поддержкой к профсоюзам. То есть фактически перед простыми рабочими ЛГБТ поставили выбор: или продолжать дискриминировать друг-друга по разным признакам (ориентации, расы, национальности, пола, возраста и т. п.) и бороться друг с другом, или вместе бороться против реальных проблем — жадных боссов, лицемерных чиновников и их полицаев. И против дискриминации. Они как часть общества предложили ему программу, от которой выигрывало большинство. И большинство сделало безошибочный выбор.
Но господин Алексеев прямо заявляет, что на большинство ему плевать. Хотя именно оно продолжит делать нашу жизнь невыносимой, даже если ему разрешат гей-прайды. А еще активист заявил, что дай большинству волю, оно отправит нас прямиком в Средневековье. Но все обстоит ровным счетом наоборот. Политических и социальных прав общество любой страны добивалось массовой мобилизацией и борьбой. И также защищало их от дальнейших посягательств. Кстати, исследования гомосексуальности в Европе тоже начали развитие после Стоунволла, после чего она и была признана нормой. И теперь само общество не позволяет политикам это оспаривать.
Оппоненты обожают говорить про "насильственное привнесение западных ценностей" и "расчет на барина, который приедет и рассудит". Алексеев действительно за поддержкой обращается, прежде всего, к Европейскому суду, посольствам и иностранным журналистам. Как антисексист я ни секунды не верю в существование "исконно русских" и "западных" ценностей. Жесткие гендерные роли, сексизм, клерикализм, гомофобия были и в других странах на определенном этапе развития, их нельзя считать "достижениями" России. Как интернационалист, я выступаю за солидарную борьбу рабочих разных стран. Но Алексеев, увы, апеллирует не к угнетенным и дискриминируемым Европы, а к их чиновникам и боссам. А европейская элита заинтересована в российской нефти и распродаваемой промышленности. Дайте-ка подумаем, что им важнее: их прибыли или амбиции Алексеева? Иными словами, от протестных движений Европы можно ждать реальной солидарности, от Европейских судов — только рекомендаций.
Шесть лет Алексеев добивался разрешения прайда, и если так пойдет дальше, проведет за этим занятием еще столько же лет. Но что будет, если их разрешат? В своем блоге активист точно описал собственную тактику: "Можно иметь 1000 человек и два журналиста, а можно иметь 2 человека и 1000 журналистов. Ну, а конечный результат очевиден…". То есть пока его спасает только то, что журналисты падки на сенсации и провокации. Почему Алексеев никогда не проводит дискуссии, не пишет статей, не выступает на своих акциях и не распространяет листовки? Сегодня ответ очевиден: даже когда ему отвели час эфирного времени, оказалось, что ему попросту нечего сказать. В итоге он поспешил ретироваться, устроив очередной, на этот раз особенно гадкий, скандал. Что же он скажет на согласованном прайде? Как он привлечет сторонников? Завезет из Европы? Или выведет все тех же двух человек?
И эту слабость тактики сразу безошибочно определили его оппоненты: "Мы не против геев, но вы не боретесь, а провоцируете. Вы отправляете своих активистов в топку". И Алексееву нечего было ответить. Не прозвучало достойных аргументов даже на самые примитивные выпады. Например, насчет "прав педофилов и зоофилов". Дело вовсе не в том, что ЛГБТ — нормальны, а вышеперечисленные — девиантны. Разница тут та же, что и между насилием над беспомощным (ребенком, животным) и отношениях по взаимному согласию. А понятие "нормы" легко перекраивается вслед за законами или просто оспаривается. И таких моментов, демонстрирующих элементарную некомпетентность активиста, в дискуссии было множество.
О демографии — это их любимый конек! Но достаточно сказать, что женщины вынуждены отказываться от материнства, потому что государство не обеспечивает нормальных заработков, пособий, детских садов и качественной медицины. А чиновники, вместо того, чтобы вспомнить о миллионах социально необеспеченных женщин, используют геев, как козлов отпущения, чтобы увести внимание от собственной антисоциальной политики. Даже прошлогодние пожары они умудрились объяснить не приватизацией лесного хозяйства и его развалом, а падением нравов и последовавшей божьей карой. После подобных политических аргументов чиновникам будет сложнее использовать популизм гомофобной риторики. А те же мамы посмотрят на движение совсем по-другому. Впрочем, в чем удивительно сошлись единоросс Хинштейн и Алексеев, так это в том, что в ЛГБТ-вопросе нет места политике. Но без нее активистам остается лишь просить о милосердии, апеллируя к абстрактным добродетелям или судам. Мы же должны предложить обществу идеи, которые связали бы проблемы раздробленного на меньшинства рабочего класса в общей борьбе. Ведь, в конечном счете, гомофобия — лишь одна из форм разделения и стравливания простых трудящихся.
До последнего времени Алексеев был единственным организатором открытой борьбы и уличных акций в защиту прав геев в Москве. И все, кто не хотел ограничиваться правозащитной деятельностью, просветительской работой или мероприятиями "для своих" не имели никаких альтернатив его организации. Поэтому и дискуссии в ЛГБТ-сообществе велись не о тактике и стратегии борьбы и ее программе, а только о самой необходимости такой борьбы. Сейчас же появляются другие инициативы, а потому пришло время обсудить, как организовать борьбу и с чем ЛГБТ могут выйти к обществу.
Многим ЛГБТ-активистам понравилось мое короткое выступление на "Поединке", но все эти мысли — продукт коллективного творчества. В моей организации нет вождей, позицию мы вырабатываем вместе, в общей дискуссии. Кроме того, мы объединяемся с другими организациями ("Московские радикальные феминистки", активисты "Радужной ассоциации", "ЛевСД", "Автономное действие", отдельные представители молодежки "Яблока" и "Gay Russia", гражданские активисты и правозащитники), чтобы выступить единым фронтом. На собраниях участники предлагают свои идеи, в дискуссии мы оттачиваем аргументы. На акциях каждый вправе свободно презентовать собственную позицию, другие — ее критиковать. Ведь завоевать новых сторонников можно только убедив их в правильности своей позиции, не так ли?
Так, объединяясь для единых действий, но оставляя за каждой группой право на открытое выражение собственной позиции, мы проводим открытые дискуссии, издаем журнал, который одновременно служит дискуссионной площадкой, проводим акции, раздаем листовки. То есть обсуждение, просвещение и действие происходят постоянно, а не только раз в год, во время гей-парада.
Насущные требования ЛГБТ-сообщества сегодня перекликаются с требованиями женского движения: создание широкой сети социальных центров, центров помощи для подростков, кризисных центров для пострадавших от насилия и внедрение программ адаптации для трансгендеров. Чтобы преступления на почве ненависти должным образом расследовались, необходим общественный контроль над работой всех органов МВД, полная выборность и сменяемость чиновников ведомства. Организации комитетов на рабочих местах, в том числе на базе независимых профсоюзов, для надзора за соблюдением трудовых прав женщин и ЛГБТ — отсюда связь с профсоюзным движением через лозунг недопустимости дискриминации на рабочем месте. Призыв к созданию групп самообороны для защиты пикетов, демонстраций и других публичных акций имеет непосредственное отношение к борьбе против фашизма. В конечном счете, только солидарная борьба всех угнетенных и эксплуатируемых сможет выбить власть из рук реакционеров и консерваторов для воплощения программы преобразования общества, в том числе добиться для ЛГБТ права на заключение гражданских союзов и усыновления. Ведь рабочим нечего делить между собой, кроме своих цепей; только в движении они могут их ощутить и только вместе разорвать.
Женя Отто
27 мая 2011